Аркадий Бурштейн

Блюз желтой травы

Л.Ваксману, с любовью…

Песня

Летний полдень. Летний день. Белизна на лицах.
На оплавленных камнях - желтая трава.
В репродуктор, множа лень, гомонит столица
О героях, трудоднях, чьих-то там правах.
Летний полдень. Летний день. Мы пришли купаться.
У застойной у реки - тёплая вода.
От людей, и от идей, чтобы там остаться,
Где у дна видны мальки, гайки, провода.
Летний полдень. Летний день. Аттестат - в кармане.
Все распахнуты пути, а в душе - тоска.
Всё спасение - лишь здесь, в розовом тумане,
В окруженьи тишины, солнца и песка.
Нарушая тишину, репродуктор ожил.
У Фиделя в бороде - грозные слова
Про страну и про войну - аж мороз по коже!
Летний полдень. Летний день. Жёлтая трава...

Леонид Ваксман

 

Ах, Леня, Леня, когда же я услышал впервые эту твою так пробившую меня песенку?
Кажется, в 1988 году в Перми… а впрочем, какое значение имеет точная дата для нас с тобой теперь -  в другой стране, в другом мире, в двухтысячном году, в сегодняшней нашей такой непохожей на ту жизни…
А когда я обещал тебе сделать ее разбор?  Неважно. Важно, что – пусть через много лет, но свое обещание я сдержал. 
Благодарю тебя за удовольствие, которое я получал многократно от твоих текстов и песен.
И особенно благодарю за удовольствие, полученное мной от текста о летнем полдне - во время его разбора.

Летний полдень. Летний день. Белизна на лицах.
На оплавленных камнях - желтая трава.
В репродуктор, множа лень, гомонит столица
О героях, трудоднях, чьих-то там правах.
 

Итак, летний полдень, летний день.  Жарко.  Судя по всему, жара стоит давно, т.к. успела оплавить камни и  убить траву.
(Заметим в скобках:  белизна на лицах говорит о том, что лица жарой еще не опалены.  Лиц – много.)      
Жара лишает сил и расслабляет.
О том мире, где кипят события, напоминает только репродуктор. 
Обратим внимание, кстати, как виртуозно сделана эта строка. Все ее слова нагнетают ощущение множественности: ре-продуктор – частица «ре» указывает на то, что подобные изделия воспроизводились многажды; «множа лень» - понятно из текста;  «гомонит» - многими голосами, «столица» – место, где живет множество людей. 
Но то, о чем говорит репродуктор, абсолютно до фонаря тем, кто его слушает, никакого отношения к ним не имеет, и шум, производимый динамиком, всех только расслабляет. 
Всмотримся  же внимательно в то, о чем  гомонят голоса.
В тексте выделены три темы передач:
  1. о героях;
  2. о трудоднях;
  3. о борьбе за права  (очевидно, угнетенных  народов или классов, о борьбе за права человека  принято говорить было скорее на западе).

Для нас существенно то, что трудодни – тема чисто внутренняя, советская, рассказ о трудоднях и героях труда – рассказ о людях, добившихся успеха  в миролюбивом советском обществе, но успеха не подлинного, а, так сказать,  картонного, фальшивого,  все ведь знали, чего стоили знатные доярки или ткачихи – депутаты народных советов.
За права же угнетенных боролись исключительно за рубежом, причем не всегда эта борьба носила мирный характер, ну и советские люди ей помогали – мирными демонстрациями и поставками оружия.
Что же до героев – то были герои как мультипликационные – герои соц.труда, так и подлинные – герои войны, причем на войне героями становились в основном посмертно.
Текст четко не отвечает на вопрос, о каких героях вещает репродуктор. Мы знаем, что передачи делали и о тех, и об этих.
Таким образом, три темы передач репродуктора образуют правильный треугольник, в котором  верщина «герои» связана с вершиной «трудодни» – через героев соц.труда, и с вершиной «чьи-то там права» – через героев борьбы за права, через героев войны;  стягивает передачи о внутренней жизни страны с передачами о внешнем враждебном мире.
Запомним это. Как запомним и то, что тем, кто пришел на речку, нет дела ни до мертвых героев, ни до далеких негров, ни до того успеха в окружающем их обществе, который олицетворяют трудодни. 
И  репродуктор, и жара «множат лень». И это  объединяет их.  

Летний полдень. Летний день, Мы пришли купаться.
У застойной у реки - тёплая вода.
От людей, и от идей, чтобы там остаться,
Где у дна видны мальки, гайки, провода.
Знакомая до боли картина. Пригородный пруд с замусоренным дном, застойная теплая вода, иллюзия тишины и бегства от «гомонящей столицы».  Но всмотримся в эту воду. В ней есть жизнь, в ней существуют мальки.  Всмотримся в то пространство, которое вокруг:
В нем жара убивает траву и оплавляет камни.
Нет, я не могу сказать, что зона воды противопоставлена зоне жары. Логика движения  сем в тексте, логика  симметрии требует, чтобы жаре противопоставлялся холод.  Холода здесь нет.  Вода – теплая.
Но зона реки в пространстве текста носит явно буферный, промежуточный, переходный характер.  На это указывает и наличие там репродуктора – наличие односторонней связи с Большим миром.
Летний полдень. Летний день. Аттестат - в кармане.
Все распахнуты пути, а в душе - тоска.
Всё спасение - лишь здесь, в розовом тумане,
В окруженьи тишины, солнца и песка.
Вот теперь становится понятно, почему в каждой строфе повторяется «Летний полдень. Летний день.»  Речь идет не об обычном лете, но об особенном, переходном лете в жизни тех, на чьих лицах белизна. Речь идет о ребятах, только что окончивших школу, которым предстоит именно этим летом выбрать свой путь и начать новую жизнь. Совсем зеленые еще эти ребята, и солнце еще не успело опалить их лица. Будущее их пока – в тумане.
Тоска в душе – тоска неизвестности.  Страшно делать выбор, страшно входить в Большой мир: «все распахнуты пути» нейтрализуется строкой «Все спасение лишь здесь, В розовом тумане».
Нарушая тишину, репродуктор ожил.
У Фиделя в бороде – грозные слова
Про страну и про войну - аж мороз по коже!
Летний полдень. Летний день. Жёлтая трава...
Ага, вот и встретили мы наконец сему холода во фразе «аж мороз по коже». И теперь структура пространственных зон текста окончательно проясняется.
Надо сказать, что структура эта достаточно мрачна. Всмотримся в нее.
Я выделяю в тексте 3 пространственных зоны:
  1. Зона убивающей жары:
  2. Переходная зона теплой воды;
  3. Зона, которую назовем зоной репродуктора, в сущности – зона Большого мира, зона войны и холода.

Собственно, зона репродуктора в свою очередь  распадается на 2 подзоны: зону столицы и зону Фиделя, между ними есть колоссальная разница.
Если голоса столицы множат лень, расслабляют, то голос Фиделя воздействует совсем иначе. Именно  он связан с войной, со смертью, поэтому и обжигает холодом. Не случайно именно для трансляции голоса Фиделя репродуктор «ожил» – как зомби
Но  зона Фиделя  связана с зоной столицы неким мостиком.  И мостик этот – ранее упоминаемые передачи о героях, в которых, как вы помните, мы выделяли тему войны. 
И здесь остановимся на минуту, и задумаемся на минуту об обществе, в котором труд рифмовался с войной, а героями называли передовиков производства – и людей, рисковавших жизнью, а часто и отдававших ее, ради уничтожения врага.
Задумались?   Тогда вернемся к нашему прекрасному тексту, в котором в итоге с зоной репродуктора оказываются связаны расслабление («множа лень») и убивающий холод («про войну», «мороз по коже»), а с зоной жары – расслабление (лень) и убивающая жара.    
И между  этими двумя жутковатыми зонами  Жары и Холода мы видим зону реки с ее теплой водой и живыми мальками, мелькающими меж ржавых гаек и проводов.
Но взрослых рыб там НЕ ВИДНО
И теперь, в этом контексте, строка «Все спасение лишь здесь» понимается совсем иначе.
Как становится ясно и то, почему в душе тоска.
Как становится ясно и то, что на самом деле идти некуда, так как взрослых рыб даже в зоне реки, зоне спасения - НЕ ВИДНО!
Как становится ясно и то, почему последние слова текста – «желтая трава».
В зоне жары – зеленая трава, не успев вырасти, желтеет, в зоне холода – вот-вот начнется война, а в зоне теплой воды малькам не дано вырасти.
Спасение в розовом тумане оказывается иллюзорным.
И еще одно наблюдение – под занавес:  я уже отмечал сему множественности в тексте. Пришли купаться – мы, гомонят – голоса, видны – мальки, много мальков и т.д.
И только один субъект выделен в тексте и наделен именем: Фидель.  Высвечены 3 его атрибута: борода, то, что он грозен, и связь с холодом.
И здесь я ставлю точку, чтоб не зайти черт знает куда.

3 - 11 марта 2000 г., Цуран

Дата последней корректировки:    11.03.2000



Хостинг от uCoz