3.4.2. Три сестры
      О том, что крестьянка Дарья - типичный представитель "величавых славянок", автор сообщает сразу же. Закончив в четвертой главе описание этого "типа", он начинает пятую такими словами:
 
И ты красотою дивила,
Была и ловка, и сильна,
Но горе тебя иссушило,
Уснувшего Прокла жена!

      Дарью, следовательно, отличает Красота и Сила. Ее "удивительную красоту", как будет показано ниже, еще можно вообразить, а былую "ловкость и силу" трудно представить. У этой "иссушенной горем" женщины хватает решительности, вернувшись после похорон с кладбища, тут же отправиться в лес за дровами и нарубить их столько, что вывезти сразу все оказывается невозможным: "Господи! сколько я дров нарубила! / Не увезешь на возу...". Какова же она была в расцвете сил?
      О "походке" и "взгляде царицы" говорит само имя крестьянки. Дарья - женская форма от имени Дарий, которое носили известные персидские цари. В этом контексте имя Дарья "переводится" на русский язык как "верховная правительница" или "царица".
      О Славянке говорилось: "В беде не сробеет - спасет ... В горящую избу войдет!". И Дарья теми же словами говорит о себе: "Я не сробела - пошла...", вспоминая, как отправилась ночью за чудотворной иконой, чтобы "спасти" тяжело заболевшего мужа.
      Случайно или нет, но подразумеваемая "беда", в обоих случаях, это распространяющийся Огонь. Он видим как яркое Пламя (горящая изба), либо ощущаем, как невидимый Жар ("в теле пожар"). Не Дарья ли "сражается с огнем" как в первом, так и во втором случае? Если это так, то безымянная Славянка и Дарья - одно и то же лицо.
      В пользу этого предположения говорит сходство состава их семей - количество, пол и возраст детей. Различие только в том, что у Славянки дети различаются по возрасту: "Сидит как на стуле, двухлетний / Ребенок у ней на груди, / Рядком шестилетнего сына / Нарядная матка ведет...". А у Дарьи дети различаются по именам, но судя по поведению, их возраст примерно такой же.
     Старшего сына Дарьи зовут Григорий. Он ведет себя как дошкольник или младший школьник:
 
"Бог помочь! А где же Гришуха?" -
Отец мимоходом сказал.
"В горохах", - сказала старуха.
"Гришуха!" - отец закричал...
(...)
"Бежит!.. у!.. бежит, постреленок,
Горит под ногами трава!" -
Гришуха черен, как галчонок,
Бела лишь одна голова.

Крича, подбегает вприсядку
(На шее горох хомутом).
Попотчевал бабушку, матку,
Сестренку - вертится вьюном!

     Младшую дочь зовут Мария (Маша). Ее поведение описано столь же выразительно:
 
...на полном мешке
Красивая Маша, резвушка,
Сидела с морковкой в руке.
...
Машутка отцу закричала:
"Возьми меня, тятька, с собой!" -
Спрыгнула с мешка - и упала,
Отец ее поднял. "Не вой!..

     Так может вести себя (упасть и заплакать) ребенок четырех-пяти лет.
Создается впечатление, что дарьины дети года на два старше детей Славянки. Но сходство их количества (двое), разнообразия (мальчик и девочка), возрастного соотношения (старший сын и младшая дочь) позволяет сделать вывод, что перед нами одна и та же семья, запечатленная с интервалом примерно в два года. Напрашивается вывод, что Славянка - это "портрет Дарьи в молодости". На это, казалось бы, намекает и сам автор, когда, описывая царственный облик Славянки, упоминает портретную раму: "Лицо величаво, как в раме, / Смущеньем и гневом горит...".
      То только ли "портрет"? Подобное сходство - не редкость среди родных сестер. А кроме того, как ни мала разница в возрасте их детей, она хорошо коррелирует с "сезонными" различиями между Славянкой и Дарьей. Если Славянка напоминает солнечное лето, то Дарья - дождливую осень: "Как дождь, зарядивший надолго, / Негромко рыдает она...".
      Невольно вспоминается третий член этого ряда - безымянная Схимница - белая Зима. Она же - самая молодая из всех: "Всех ты моложе...". Похоже, что Дарья - одна из "трех сестер", а именно - средняя. После смерти мужа она еще сохраняет следы былой красоты т.е. остается похожей на старшую сестру Славянку, как ранняя осень на лето. Но уже во время похорон становится неотличима (как поздняя осень - от зимы) цветом лица и головного убора от своей младшей сестры - Схимницы:
 
И, правя савраской, у гроба
С вожжами их бедная мать

Шагала... Глаза ее впали,
И был не белей ее щек
Надетый на ней в знак печали
Из белой холстины платок.

     Схимница в гробу, как мы помним, выглядела краше.